Ситуация на юге России проявляет тенденцию к дальнейшему ухудшению
Информация, поступающая из городов и населенных пунктов Северного Кавказа, в последнее время напоминает фронтовые сводки. Там ни дня не проходит без вооруженных нападений, убийств, взрывов и похищений.
Так, к примеру, 17 августа террорист-смертник взорвал грузовик во дворе управления внутренних дел Назрани (Ингушетия). В результате 21 человек погиб, десятки были ранены. В тот же день в соседней Чечне были зарезаны все члены русскоговорящей семьи из пяти человек, а накануне боевики ранили шесть милиционеров. В ночь с 16 на 17 августа в городе Хасавюрт был взорван газопровод, а 18 августа на одном из махачкалинских рынков прогремел взрыв.
Всего в Дагестане с начала года было совершено 128 нападений на посты милиции, а также три террористических акта. При этом были убиты 39 милиционеров, четыре сотрудника специальных служб, десять военнослужащих и двенадцать гражданских жителей. В Ингушетии произошло 58 вооруженных нападений, убито 37 и ранено 79 силовиков.
Жертвами нападений становятся не только рядовые граждане и военнослужащие, но и высокие должностные лица, журналисты, правозащитники. Так, в мае этого года был застрелен министр внутренних дел Дагестана Адильгерей Магомедтагиров. В июне в результате покушения получил тяжелое ранение президент Ингушетии Юнусбек Евкуров, а министра строительства этой российской республики Руслана Амерханова недавно застрелили прямо в собственном кабинете. Убили журналиста дагестанской газеты «Истина» Малика Ахмедилова. В Чечне были похищены, а затем убиты известная правозащитница Наталья Эстемирова, а также активистка гражданского сектора Зарема Садулаева и ее муж Алик Джабраилов. Этот печальный список, судя по всему, далеко не завершен - ситуация на Северном Кавказе проявляет тенденцию к дальнейшему ухудшению.
Неудивительно, что политики, аналитики, журналисты, да и простые люди задаются вопросом: что происходит на Северном Кавказе? Проецируется ли сюда наблюдаемая во всем мире активизация исламских радикалов и экстремистов? Ответ ли это извне на действия России в Абхазии и Южной Осетии? А может быть, в такой своеобразной форме наблюдаются отголоски трубопроводной войны? Чем все это может завершиться?
Вопросов много, а ответов нет даже у известных и авторитетных экспертов. Очевидно, что кто бы ни устраивал теракты, их количество, профессионализм исполнения, а также неспособность местных властей их предотвратить свидетельствуют о перманентном политическом кризисе в этом регионе.
"Кавказ бурлит не из-за действий тайных внешних сил, а по причине внутренних противоречий. Там имеют место кровная месть, криминальные разборки, а также борьба между представителями местных элит", - отмечает Сергей Маркедонов из российского Института политического и военного анализа.
По словам Алексея Малошенко из московского Центра Карнеги, этот регион все больше выглядит как сосед России, живущий по своим законам, хотя и подчиняющийся метрополии. Деятельность радикальных исламистов направлена, по его словам, «на архаизацию и против модернизации традиционного общества». Малашенко прямо указывает на безвыходность этой ситуации.
Тем временем российские силовики, многие лидеры северокавказских республик постоянно муссируют тезис о подпитке северокавказского подполья из-за рубежа и о подрывной деятельности международного религиозного экстремизма. Нередко называются Грузия и даже Азербайджан в качестве транзитных стран, через которые идет эта враждебная деятельность. Бездоказательность и злонамеренность таких обвинений, уж тем более, в адрес дружественного России Азербайджана настолько очевидны, что российский посол в Баку вынужден был заявить перед телекамерами о том, что Москва не имеет к нам никаких претензий в связи с недавними террористическими акциями в Ингушетии и Дагестане. Точку же в вопросе поставил президент РФ Дмитрий Медведев. В ходе выездного совещания Совета безопасности РФ, состоявшегося 19 августа в Ставрополе, он прямо отметил, что внешние факторы важны, "…но в первую очередь причины следует искать внутри страны - это безработица, бедность и коррупция в самих правоохранительных органах, в том числе и в судебной системе".
Многомиллиардными дотациями Москва добивается лояльности северокавказских элит, хотя большая часть средств разворовывается и используется не по назначению, а до рядовых граждан доходят только крохи. Мало того, среди северокавказских кланов развернулась ожесточенная борьба за контроль над финансовыми потоками, идущими из Москвы.
Персонализация политического пространства и госуправления, проявляющаяся на Северном Кавказе, приобретает гипертрофированный характер. Институты - практически ничто, все определяют те или иные персоны, которые стоят во главе них. В 2010 г. состоятся президентские выборы в Дагестане. От того, как они будут проходить, зависит обстановка не только в этой республике. Борьба пойдет, можно сказать уже идет, между сторонниками нынешнего главы Дагестана Муху Алиева и так называемым «Северным альянсом», и именно в этом многие видят непосредственную причину обострившейся ситуации.
Ингушетию трясет не в последнюю очередь из-за того, что был отстранен от власти популярный среди местного населения Руслан Аушев и отнят бизнес у миллиардера Михаила Гуцериева. Ставленники же Москвы так и не смогли утвердиться и установить свой контроль. Дополнительную остроту добавляют амбиции соседней Чечни, в которой под предлогом обеспечения единства вайнахского народа настойчиво продвигают идею восстановления Чечено-Ингушской Республики, что равноценно поглощению Ингушетии. У этой автономной республики вообще нет внятных границ: конфликтогенными остаются ее рубежи с Северной Осетией в части принадлежности Пригородного района. Спорные территории существует между Чечней и Дагестаном. В самом Дагестане яростно дебатируется линия административных границ между районами, которые контролируют те или иные этнические группы.
На фоне бесконечной череды террористических атак в Дагестане и Ингушетии ситуация в Чечне внешне контролируется и обстоит лучше. Но, во-первых, достигнуто это посредством крайне жестоких и зачастую не согласующихся с российскими законами действий личной гвардии чеченского руководителя Рамзана Кадырова. Во-вторых, стабильность в Чечне, построенная на личной лояльности кадыровского окружения к руководству страны, обманчива и недолговечна. Нельзя не замечать и того, что руководство террористической борьбой в регионе осуществляет также чеченец – это бывший "президент Ичкерии" (после Масхадова), а ныне так называемый "амир (главнокомандующий) моджахедов Кавказа и предводитель джихада" Доку Умаров. Большинство его сторонников, вполне в традициях имама Шамиля, сражаются за единое исламское государство на Северном Кавказе.
Ситуация на Северном Кавказе прямо затрагивает Грузию и Азербайджан, пусть в меньшей мере, но отражается она и на Армении, Турции и даже Иране. Абхазия и Южная Осетия и ранее были, а после признания Москвой их мнимой "независимости" прямо интегрированы в процессы, протекающие на севере. Здесь на руках у населения много оружия и большое количество людей вполне готовы его применять, в том числе и для криминальных, клановых разборок. Недавно, когда в Абхазии находился премьер РФ Владимир Путин, прогремели взрывы в Гагре и Сухуми. Это оружие использовалось югоосетинскими формированиями Кокойты для обстрела грузинских сел с тем, чтобы спровоцировать новое военное столкновение Грузии и России. Но вряд ли это может радовать Москву. Неучтенные тысячи единиц стрелкового оружия, мин, гранат и пр. из Абхазии и Южной Осетии уже «гуляют» по Северному Кавказу и еще доставят много хлопот силам правопорядка в регионе.
Неоднократные попытки перенести террористически-экстремистскую активность на территорию Азербайджана, в частности в Загатало-Балакенскую зону, Гусарский район, были решительно пресечены нашими пограничниками, силами госбезопасности и МВД. Очевидно, что руководство страны внимательно отслеживает ситуацию по ту сторону Кавказского хребта. Так, отвечая на вопросы журналистов о том, сказываются ли на рабочем режиме азербайджанских пограничников наблюдающиеся в последние дни на Северном Кавказе события, начальник Государственной пограничной службы Азербайджана, генерал-лейтенант Эльчин Гулиев заявил, что процессы, происходящие там, учитываются в служебно-боевой деятельности. «Президентом, Верховным главнокомандующим Ильхамом Алиевым в связи с этим даны все необходимые поручения и выделены материальные средства. Могу с уверенностью заявить, что на сей день охрана северных границ осуществляется на надежном уровне», - заверил Гулиев.
Тем временем в ситуации, когда Москва очень нуждается в атмосфере конструктивного сотрудничества и взаимной поддержки для сохранения правопорядка и предотвращения террористических угроз, некоторые круги в Москве запускают в проармянские СМИ (агентство "Regnum") абсурдные и провокационные идеи о возможном размещении "армянской базы" Коллективных сил оперативного реагирования в соседнем с Азербайджаном Дагестане. Очевидно, что ни средств, ни сил для этого у Армении нет. Напрасно кто-то думает напугать таким примитивным блефом Баку. Да и навести тень на взаимовыгодное азербайджано-российское сотрудничество также не удастся.
Но если перейти от недоброжелательных пропагандистских акций к практическим проблемам, то здесь есть над чем задуматься и о чем позаботиться. Дальнейшее ухудшение ситуации на Северном Кавказе может создать целый ряд проблем и для азербайджано-российских экономических проектов. Важные транспортные коммуникации – железная дорога и автомобильные трассы, трубопроводы - проходят через неспокойную территорию. Возрастают риски для дальнейшего роста объемов взаимной торговли, транспортировки нефти по действующему трубопроводу Баку-Новороссийск. Планы закупки Россией азербайджанского газа и его транспортировки через Северный Кавказ, равно как и планы по транспортному коридору Север-Юг, вообще могут быть поставлены под вопрос. Все это требует совместного обсуждения и оперативного реагирования.
Расим МУСАБЕКОВ, политолог
Баку
|
