Талант невозможно скрыть - невозможно, чтобы он оставался незамеченным. Стремление людей к силе, уму, красоте, доброте и справедливости делает их похожими на мотыльков, постоянно ориентирующихся на свет. И таким светом для людей был незабвенный Муслим Магомаев. Его не стало 25 октября 2008-го. И, думается, что этот год, который был для каждого из нас годом всяких разных событий, остался в памяти, прежде всего, как последний в жизни великого Муслима Магомаева, и как год, в котором все мы вдруг осиротели. Эта дата стала неким ориентиром «до» и «после». «До» – эпоха незыблемых истин, благородства, таланта, естественности, рыцарства, восхищенности, неприятия фальши, и «после» - пустоты, которую чувствуешь каждой клеточкой души. Как гордо ощущать свою соотечественническую причастность к этому человеку и горько видеть и сопереживать этой непритворной истинной всеобщей боли от того, что его нет с нами. И эта боль выливается с местных и даже больше российских телеканалов, печатных изданий, электронных СМИ. И она была весь этот год и будет отныне всегда. Вот оно, парение над бренностью бытия, вот они – крылья. Воспоминания, воспоминания, воспоминания. Белый смокинг, белый рояль, черные с поволокой глаза, пьянящий, ощущаемый и проникающий во все фибры души баритон. О как трудно сдерживать обещания, как трудно не выбрасывать слов на ветер, как трудно соответствовать своим принципам и благородству, как трудно не оступиться и не поддаться искушению. Такое можно сказать о каждом из нас, но, наверное, не о Муслиме Магомаеве. С эстрады, где он безраздельно царил с 1963 года, Муслим Магомаев ушел тихо, по-английски, наотрез отказавшись от закладки именной звезды перед киноконцертным залом «Россия» и пышных проводов. Сдержал-таки данное им в 19 лет в первом интервью журналу «Огонек» обещание при первой же «качке» голоса оставить сцену... Так вспомним же о Муслиме Магомаеве, таком, каким он был и навсегда остался в наших сердцах. Фархад Бадалбейли: - Это великий человек и он навсегда останется в моей памяти другом детства и выдающимся исполнителем. Муслим Магомаев внес огромнейший вклад в пропаганду азербайджанского искусства во всем мире. Помню день его рождения – 17 августа. Сколько же друзей он собирал за роскошным столом. Какие это были теплые вечера. Увы, больше этого не будет. Ощущаешь невыразимую пустоту с его уходом. Муслим всегда был в центре внимания. Его любили все. В последние годы он избегал публичности, практически не выходил из дому – по натуре он был чрезвычайно скромным человеком. Очень горько, что Муслима Магомаева больше нет рядом с нами. Тамара Синявская: Весь год после смерти Магомаева Тамара Синявская хранит обет молчания. Правительство Азербайджана предоставило вдове великого певца право бесплатно летать в Баку на могилу мужа в Аллее почетного захоронения в любое время, когда она только захочет. Тамара Синявская говорит, что их давний союз с Магомаевым держался не только благодаря любви. - Общих интересов у нас было много. Особенно, когда речь шла о музыке, пении. Стоило Муслиму увидеть по телевизору чье-то выступление, которое вызывало у него взрыв эмоций, он тут же ко мне: «Ты слышала это?!» И начинается вечер вопросов и ответов, восторгов или негодования. Муслим был очень эмоциональным человеком, хотя вкусы и оценки у нас почти всегда совпадали. Теперь этот увлекательный диалог вести мне не с кем.... Хураман Касимова: - Никогда нельзя быть готовыми к печальным известиям. Никогда нельзя быть готовыми к потере близких по духу, поистине талантливых людей. И когда это происходит, ты начинаешь "отматывать ленту памяти” назад и по крохам собирать самое светлое и самое лучшее, что связывало тебя с этим человеком. Муслим Магомаев - это целая эпоха. Это славное время культуры не только Азербайджана. Кумир миллионов людей никогда не следовал переменчивой моде, не заигрывал с публикой, но его талант и обаяние завоевали миллионы сердец. Ему великолепно удавались оперные арии. Не менее оглушительный успех он обрел на эстрадной сцене. Переполненные залы, цветы, легенды, многочисленные поклонницы - все это Магомаев вкусил сполна и сохранил не показную, а истинную скромность, сочетая внутреннее достоинство с трезвостью самооценки. Он пел не голосом, а душой. И сегодня можно объявить на весь мир, что второго Муслима Магомаева больше не будет. Дмитрий Гордон: - Когда-то фотографиями Магомаева советские девушки оклеивали стены своих комнат вместо обоев, а признаниями в любви к нему были исписаны подъезды, лифты и даже заборы... Его обожали генсекретари и министры, а всесильные секретари обкомов по часу дожидались в коридорах гостиниц, когда он проснется. Мальчику, как окрестила его легендарная Фурцева, прощали все: неуправляемость, буржуазный галстук-бабочку, пение с высоких трибун темы из «Крестного отца» и прочих идеологически чуждых шлягеров, отсутствие партбилета и наличие родственников за границей... Магомаева называли баловнем судьбы, секс-символом и «господином Нет» - за категорическое нежелание делать то, чего он не хотел. Что ж, великий артист знал себе цену. «В моем горле — целое состояние», - говорил он, и действительно: при хозяйском отношении оно могло принести СССР не меньше конвертируемой валюты, чем скважины на бакинских нефтяных промыслах. Достаточно сказать, что за четыре магомаевских сольника в Краснодаре местная филармония выручила четыре миллиона рублей и смогла выплатить полугодовую зарплату симфоническому оркестру, а шесть его концертов в Ростове позволили сшить новые костюмы Ансамблю кубанских казаков... При этом сам певец миллионером, как многим казалось, не был. Его номер, где повсюду валялись деньги, никогда не запирался, и те же музыканты могли в любое время зайти, чтобы взять в долг (который никогда, как правило, не возвращали). Сегодня магомаевские «винилы», расходившиеся в свое время многомиллионными тиражами, стали раритетом и выставлены на интернет-аукционах в качестве лотов, а на два «Золотых диска», полученных на международных конкурсах грамзаписи в Каннах, равно как и на доходы от пластинок, наложила тяжелую длань фирма «Мелодия». За то, что в лучшие годы маэстро давал за 130 дней гастролей по 140 концертов, ему щедро вручали ордена, а вот пенсии в России он так и не заработал. Мало того, и прописку получил совсем недавно, поскольку все эти годы жил в Москве как бакинец, женатый на москвичке. Еще неизвестно, как бы Муслим Магометович выживал в последние годы, если бы покойный президент Азербайджана Гейдар Алиев не назначил ему и его жене Тамаре президентскую пенсию, а следующий президент - сын Гейдара Алиева Ильхам - не продолжал бы ее выплачивать. Сумма, по словам Магомаева, была невелика, но куда больше пенсии солиста Большого театра... Светлана Моргунова (из выступления в концертном зале Crocus City Hall в Москве 25 октября на вечере памяти Муслима Магомаева) - Ровно год назад, когда страна переводила стрелки часов на час назад, сердце Муслима Магомаева остановилось навсегда. А вместе с ним ушли надежды на возвращение и продолжение этого чуда, что являл собой этот великий артист и певец. И только понеся такую утрату, начинаешь понимать, как был всем нам нужен Муслим Магомаев. Я не знаю человека, который остался бы равнодушным к тому, как он пел. С уходом Магомаева не просто сдвинулось время, обрушилась планка, которая отделяла наш шоу-бизнес от того, что в его время звалось словом "искусство”. Король ушел по-королевски, никому при жизни не уступив свою корону. И не потому, что он не желал передать ее младшим, просто достойных не оказалось… Время не остановишь, придут другие, но подобного явления, с которым ярко и неразрывно связаны счастливые мгновения, впредь не будет никогда. Вечно будут звучать в нашей памяти, в наших сердцах волшебные, трепетные мелодии беззаветно преданного музыке Орфея. Максим Семеляк: - В моем сознательном детстве, которое пришлось на самое начало восьмидесятых, Муслима Магомаева не сказать, что было через край: он был константой, но в отдалении. Я хорошо помню, как в школе предлагали разучивать кобзоновское «Солнечному миру – да, да, да! Ядерному взрыву – нет, нет, нет!», помню Лещенко по телевизору, но Магомаев уже тогда был определенной редкостью, как гроза или град. С одной стороны, его пение - это нечто само собой разумеющееся, с другой – в нем неизменно сквозила экзотика. Во внешности, имени и голосе было что-то из ряда вон. В пять-шесть лет "винил" всегда приятнее разглядывать, чем слушать, - и больше всего меня поразила одна магомаевская пластинка, где он на обложке курит. Это потом я уже узнал, что Магомаев курил с девятнадцати лет и до конца дней, а в то время я просто не мог отвести глаз от дерзко зажженной сигареты и думал, что этому человеку, по всей вероятности, позволено все. Так оно, в сущности, и было. "Можно все" – именно так в двух словах можно определить ощущения от Магомаева. В музыкальном отношении он действительно не разбирал дороги. Его голос снисходил от оперных вершин до почти речитативного вступления "Мужской верности". Он с равным изяществом пользовался поэтикой транспарантов и искусством нюансов. Мог изобразить все: итальянский бит, американскую эстраду, одесские куплеты, азербайджанский фольклор, цыганскую самодеятельность, русские распевы, номенклатурный официоз и даже сомнительную композицию "Машины времени" про снег, которую он спел в один из своих редких выходов на публику в самом конце девяностых. В песнях он мог быть вальяжным, как Дин Мартин, лиричным, как Фрэнк Синатра, и буйным, как Сэмми Дэвис-младший – в некотором смысле он один стоил всей знаменитой "Крысиной стаи". Полад Бюль-Бюльоглу: - Мы были знакомы с детства. Дрались в компаниях. А петь оба начали с того, что кричали по-тарзаньи. Конечно, между нами возникали и ссоры, и споры. Но вот на мое 55-летие Муслим написал мне очень теплую записку, что вроде как ссорились-мирились, но уже такой возраст, что пора кончать. И я со сцены дал ему слово, что больше ссориться мы никогда не будем. Валерий Леонтьев: - Это был бесконечно талантливый, интересный человек. Яркая личность. Это тот случай, когда хочется стать всемогущим существом, чтобы повернуть время назад и все исправить. Но, увы, не дано. Илья Резник: - Мы с ним познакомились в 1962 году в Питере на стадионе. Был концерт, я изображал революционного кубинца, он тоже революционера играл. За кулисами за бутылкой пива и познакомились. А уже в 80-м было близкое общение. В Баку мы с Аллой Пугачевой прилетели на гастроли. Он нас в гости к себе домой пригласил. О, как он нас принимал! Как же хлебосольно! Алла и он сыграли в четыре руки "Как тревожен этот путь”. Тогда у меня и возникла идея - как это было бы здорово им вдвоем выступить: сыграть на сцене на двух роялях - на красном и черном. Идея тогда всем понравилась, но так и заглохла, не осуществилась. Я ему очень благодарен за помощь. Он помог выпустить мою первую книгу «Монологи певицы». Тогда к нам, тем, кто писал поп-музыку, очень плохо относились, терпеть не могли. А Муслим замолвил за меня слово. Он был в одном ряду с великими - с Эдит Пиаф и Марио Ланца. Кто-то сказал, что эстрада многое потеряла со смертью Магомаева. Нет, эстрада для него - это слишком узко. Музыкальное искусство понесло огромную потерю. Владимир Винокур: - Мы очень дружили с ним. Муслим Магомаев запомнился мне скромным, но необыкновенно талантливым. Ему не нужна была охрана, ни преклонение перед ним, потому что он был звездой мира. Многие говорили, что незаменимых людей нет, и что Магомаеву найдется замена. Но прошел год, а чуда не произошло... Магомаева никто не заменил, никто и не сможет это сделать. Владислав Верестников: - Он был слишком критичен к себе. Если не мог взять хоть одну ноту, он отказывался петь всю партию. Не работал в штате ни одного оперного театра, несмотря на то, что пел не только эстрадные песни, но и классический репертуар. При всей своей популярности в жизни Муслим был очень доступным, чистым и даже наивным человеком. Магомаев был человеком мира. В молодости Муслима Магометовича сравнивали с агентом 007 актером Шоном Коннери - было в их внешности что-то общее. И Магомаеву нравилось сниматься в кино, хотя о своих работах он говорил в шутку. Ему предлагали роль Вронского в «Анне Карениной» Александра Зархи. Он отказался в пользу Василия Ланового, но согласился сыграть персидского поэта Низами. Вечерами мы прогуливались по Тверскому бульвару. Муслиму нужно было ходить, и я уговаривал его купить тренажер с беговой дорожкой. Но эта идея не вызвала у него восторга. Врачи ему говорили, что курением (выкуривал три пачки в день) он украл у себя пятнадцать лет жизни. Но ни бросить курить, ни изменить образ жизни он не соглашался. Говорил: «Курить я не брошу даже под страхом смерти». А жить другой, правильной жизнью ему было неинтересно. По-моему, его что-то тяготило. Он не раз говорил: «Пусть запомнят меня молодым». Это касалось не только раннего ухода со сцены, но и жизни вообще. Он считал, что уже все сделал, всесоюзная слава и любовь публики к нему пришли еще в 19 лет. Единственное, чего он просил у Бога, так это быстрой смерти… ВСТАВКА На вечере памяти Муслима Магомаева пел его призрак Вечер памяти великого музыканта Муслима Магомаева, который собрал его родных, друзей и поклонников яркого таланта, состоялся Москве в концертном зале Crocus City Hall 25 октября. В том, что вечер будет грандиозным, никто не сомневался, ведь хозяин выставочного центра и автор идеи концерта - Арас Агаларов был большим другом семьи Магомаевых и очень поддерживал в последние годы жизни тяжело болевшего Муслима. Золотыми буквами над входом в зал, рассчитанного на 6,2 тысячи мест, написано: «Открыт в память о великом певце и моем друге Муслиме Магомаеве»… Из реального оформления, не считая живого оркестра, на сцене был только центральный помост с кулисами, ступенями и огромным музыкальным нотным станом – элементы, особенно модные в 70-80-х годах - в самый расцвет славы Магомаева. Остальные «декорации» были виртуальными. С помощью пяти огромных экранов, на которых постоянно транслировались необходимые по сценарию видеозаписи и картинки, сцена превращалась то в оперный зал Ла-Скала, то в залитую солнцем Италию, то в панораму Азербайджана… И, конечно же, то и дело на них выводили фото- и видеозаписи Муслима Магомаева. Очень много было спецэффектов. Но самым сногсшибательным был мистический эффект присутствия Муслима на сцене! Казалось, его призрак участвует в концерте наравне с живыми певцами.